Есть соответствие между необъятностью, безгранностью, бесконечностью русской земли и русской души, между географией физическою и
географией душевной. В душе русского народа есть такая же необъятность, безгранность, устремленность в бесконечность, как и в русской
равнине.
Любовь всегда нелегальна. Легальная любовь есть любовь умершая. Легальность существует лишь для обыденности, любовь же выходит из
обыденности.
Наша любовь всегда должна быть сильнее нашей ненависти. Нужно любить Россию и русский народ больше, чем ненавидеть революцию и
большевиков.
Русский народ есть в высшей степени поляризованный народ, то есть совмещение противоположностей. Им можно очароваться и
разочароваться, от него всегда можно ждать неожиданностей, он в высшей степени способен внушить к себе сильную любовь и сильную
ненависть.
Любовь есть интимно-личная сфера жизни, в которую общество не смеет вмешиваться.
Демократия
Для многих русских людей, привыкших к гнету и несправедливости, демократия представлялась чем-то определенным и простым, - она должна
была принести великие блага, должна освободить личность. Во имя некоторой бесспорной правды демократии мы готовы были забыть, что
религия демократии, как она была провозглашена Руссо и как была осуществлена Робеспьером, не только не освобождает личности и не
утверждает ее неотъемлемых прав, но совершенно подавляет личность и не хочет знать ее автономного бытия. Государственный абсолютизм в
демократиях так же возможен, как в самых крайних монархиях. Такова буржуазная демократия с ее формальным абсолютизмом принципа
народовластия... Инстинкты и навыки абсолютизма перешли в демократию, они господствуют во всех самых демократических революциях.
